Связной из Багдада - Страница 28

Он не пил спиртного, зная, что в Москве их будут встречать. Во время полета генерал выпил шесть или семь чашек кофе, что сказалось на цвете его лица. Генерал страдал повышенным давлением, но, кроме кофе, ничего больше не пил. Дронго выпил традиционный чай и даже попросил бокал красного вина. Он понимал состояние Решетилова, но его более всего волновало загадочное поведение Адабашева, который зачем-то отправился в Москву, неожиданно уволившись из своего института. Если он больше не собирается возвращаться в Новосибирск, то логика его действий ясна. Но почему ему разрешили лечь в больницу именно в Москве? Или вот таким странным способом хотят дать понять, что ее можно исключить из числа городов, где может произойти террористический акт? Почему они так подставляются после столь успешной операции в Казахстане? Или это личная инициатива Адабашева? При этом Дронго отлично знал, что ответы на все эти вопросы можно будет получить, лишь встретившись с преподавателем.

– Юрий Васильевич, – не выдержал он, обратившись к генералу, – я думаю, нас встретят в Домодедове?

– Конечно, встретят, – недовольно буркнул тот.

– Может, нам лучше сразу отправиться в больницу? – предложил Дронго. – Она на Каширском шоссе, мы все равно будем проезжать мимо нее, когда поедем из аэропорта в центр.

– Так будет лучше, – согласился генерал. Он подумал, что о его поступке сразу доложат руководству и это даст ему несколько лишних очков. Вот ведь после столь изнурительной и ответственной командировки Решетилов не успел вернуться в столицу, как сразу отправился в больницу. Такое его поведение не может не понравиться руководству. И самое важное – они не потеряют время.

– Откуда вы так хорошо знаете Москву? – поинтересовался генерал.

– Вы так ничего и не поняли, – снисходительно улыбнулся Дронго. – Разве вам не говорили, где я живу?

– В Италии, где-то под Римом, – вспомнил Решетилов.

– Я там бываю не всегда. Москва мне такой же родной город, как и вам, генерал. Неужели вы до сих пор не поняли, что нас многое связывает? Или вы уже не хотите этого видеть?

– Опять нарываетесь на скандал? – нахмурился Решетилов.

– Нет. Вы уже сказали мне все, что думаете о моей персоне. Я не люблю, когда меня оскорбляют, как и всякий разумный человек. Но могу понять логику ваших рассуждений. Вам кажется оскорбительным, что по этому важному вопросу обратились именно ко мне, к какому-то эксперту.

– Я не комментирую решения вышестоящего руководства, – огрызнулся генерал, – хотя мне действительно не очень понятно, почему выбрали именно вас. Но я не привык обсуждать приказы.

– Я могу задать вам один вопрос?

– Давайте.

– В каком управлении вы работали? Или вас перевели в Москву из провинции?

– Меня никуда не переводили, – обиделся Решетилов. – Я закончил институт в Москве еще в семидесятые годы. А потом поехал на БАМ в составе студенческого отряда. Затем целых двадцать лет работал в органах контрразведки, в Питере.

– Ах, так вы питерский? – улыбнулся Дронго. – Путинский призыв?

– Нет, меня перевели в столицу еще шесть лет назад.

– А генерала вы получили недавно?

– В прошлом году, – гордо ответил Решетилов. – У вас есть еще вопросы по моей биографии?

– Никаких. Значит, вы не питерский, а только работали там.

– Считаете, что я недостаточно интеллигентен? – понял его намек генерал. – Да, я родился в Макеевке и этим очень горжусь. Это настоящий рабочий поселок, где жили и живут честные, работящие люди.

Дронго кивнул в знак согласия. Он мог бы догадаться. Если генерала ФСБ посылают для координации действий в Казахстан и поручают работать с приехавшим экспертом, то сразу понятно, что самого лучшего не пошлют. Выберут не худшего. Тем более что в Москве, очевидно, поначалу считали пропавшие контейнеры проблемой казахов. И только позже осознали всю сложность положения.

Больше они не разговаривали. В Домодедове их действительно ждали. Едва они вышли из самолета, как их встретили офицеры, прибывшие в аэропорт. Гостей провели сразу к машинам, уже поджидающим прилетевших.

– Почему не в VIP-зал? – недовольно поинтересовался Решетилов. – Мы могли бы подождать там, пока все оформят.

– Извините, Юрий Васильевич, – осторожно ответил один из офицеров, – но они снова подняли цены.

– Какие цены? Что значит «подняли»?

– За каждого пассажира нужно платить двести долларов, – пояснил офицер, – за пятерых – тысячу. Мы решили, что будет правильно, если сразу проведем вас к машинам.

– Двести долларов за пользование VIP-залом? – не поверил Решетилов. – Совсем с ума сошли! Неужели все платят?

– Да, – кивнул офицер, – такие цены.

– И не дают даже стакана минеральной воды бесплатно, – добавил Дронго.

– Вы тоже знаете об этих ценах? – понял генерал.

– Конечно. Я же часто летаю. Билет туда и обратно порой стоит дешевле, чем разовое посещение вашего VIP-зала в Домодедове. Или вы не знаете, генерал, что таких высоких цен, как в Москве, нет нигде в мире?

Вместо ответа Решетилов выругался. Затем сел в автомобиль, сильно хлопнув дверцей. Когда Дронго устроился рядом с ним, генерал, посмотрев на него, вдруг сказал:

– Я пытаюсь разобраться в собственных ощущениях. Вы знаете, в чем причина моего предубеждения к вам? Я родину защищаю, а вы за это гонорар получаете. Наверное, поэтому я так психую.

– Это и мой город, генерал, – возразил Дронго. – Только я пытаюсь мыслить глобально. Если взорвут Лондон или Вашингтон, мне будет так же больно. А что касается гонорара… Я ведь нигде не получаю зарплату в отличие от вас. И у меня не будет генеральской пенсии. На какие средства прикажете мне жить? Учитывая цены в нашем городе?